Часть 2.
Золотые реки Монголии: потомки возрождают заветы Чингисхана
В Монголии отстаивать реки и озера от разрушения золотодобычей начал сам народ, а власти подключились к процессу и возглавили его существенно позже. Хотя, смотря откуда вести отсчет времен…
Еще в законе “Их засаг”, то есть “Великом законе” Чингисхана сказано: «Карать казнью всех, кто посмеет осквернять реки и источники, т.к. они оскверняют святыню».Следует помнить, что в те далекие времена в связи с ошеломляющим успехом завоеваний в сердце степи сосредоточилось существенно больше населения, чем могло устойчиво прокормиться. Требовались все возрастающие объемы импорта и жесткие правила для поддержания базовых систем жизнеобеспечения, прежде всего водоисточников. “Их засаг”надежно хранил степные реки несколько столетий. В начале XXI века данная норма древнего закона снова востребована монгольским обществом как закономерная реакция на процессы глобализации.
Горнопромышленная лихорадка в Монголии началась в начале 2000-х. В 1997 г. вышел крайне либеральный закон «О полезных ископаемых», который пролоббировали частные компании. В добычу и подкуп чиновников щедро вложились предприимчивые российские, китайские и канадские фирмы. Правительство поощряло разведку и добычу любых полезных ископаемых где угодно, вскоре лицензиями на их разведку было покрыто около половины территории страны.
Это отражает принятый правительством Монголии курс на полную смену парадигмы развития пастушеской страны. С февраля 2010 г. каждый гражданин страны в течении двух лет получал свою долю (20000 тугриков в месяц) природной ренты — доходов от горных разработок. Цель этой популистской меры — снизить градус общественного недовольства различными негативными последствиями развития «горнорудного капитализма», прежде всего, недовольства ростом имущественного и социального расслоения общества и разрушением среды обитания. Переименование страны Mongoliaв “Minegolia” (страна рудников) местным жителям не нравилось даже в качестве шутки.
Горная лихорадка привела к массовому отлучению пастухов от своих родовых пастбищ, так как права на пастьбу скота у кочевников юридически не закреплены. Наибольшему разрушению подверглись речные долины, в основном, в ходе варварской добычи россыпного золота, вода многих рек стала мутной и непригодной для водопоя далеко вниз по течению. Многие пастушеские семьи были вынуждены продать скот и сами наняться чернорабочими на прииски или уйти в города. Непропорционально много горных разработок было приурочено к лесным территориям, которые занимают всего 9% территории страны. Первое десятилетие XXI века было засушливым, многие реки и озера пересохли и, часто, монгольские специалисты и местные жители связывали это с последствиями добычи полезных ископаемых в верховьях рек, особенно добычи россыпного золота.
Люди в разных районах Монголии начали борьбу против того, что их сгоняют с земли, где раньше они пасли скот. За первое десятилетие 20 века в Монголии неуклонно увеличивалось число конфликтов и случаев противостояния из-за разработки месторождений. Монгольские общественные организации регулярно побеждали в частных спорах с владельцами лицензий на разработку недр и временно спасали отдельные участки рек от разрушения. Но несмотря на то что активисты останавливали незаконную деятельность горнодобыващих компании, через некоторое время, те получали уже законное разрешение на добычу и опять разрушали долины и верховья рек и ручьев. В конце концов, общественные организации поняли, что они смогут защитить природу, только изменив законы и выведя борьбу за экологические права на новый уровень. Именно на этом сосредоточилось “Объединенное движение рек и озер Монголии”(МСДРО), в которое вошли организации и активисты из нескольких речных бассейнов, самым влиятельным из которых стал Мунхбаяр с реки Онгги.
В результате работы Движения был написан новый закон “О запрете разведки и добычи полезных ископаемых в истоках рек, в водоохранных зонах и на лесных землях” (т.н. Закон с длинным именем). Он предполагал выделение охранных зон шириной 500—1000 метров вдоль рек и больших территорий в истоках рек. Зоны, где запрещена добыча полезных ископаемых деятельность, должны были занять до 25—30% всей площади страны. Так, например, в охранные зоны в бассейне Амура должны были попасть 5673568 га или 30% от монгольской части бассейна.
Это необходимая адекватная защитная мера в условиях, когда страна резко переориентируется на разработку минерально-сырьевой базы как основу национальной экономики. Из юрисдикции данного закона было исключено 20—30 «стратегических месторождений» (Оу Толгой-медь, Дорнод-уран, Таван-толгой-кокс и т.д.), способных обеспечить существенную долю экономического роста в долгосрочной перспективе.
Успешная кампания по продвижению закона включала регулярные передачи в защиту рек по национальному телевидению, кампанию из 6000 писем местных жителей Председателю Парламента, городской референдум в Уланбаторе, многотысячный митинг у здания правительства, кампанию СМС на мобильные телефоны парламентариев, а когда принятие закона надолго откладывалось, сидячую голодовку семи активистов на главной площади столицы. В 2008—2009 г. многие российские и международные организации и деятели направляли обращения в Народный Хурал Монголии в поддержку принятия закона. 16 июля 2009 г. Великий Хурал Монголии, наконец, утвердил чаемый Закон, инициированный группой депутатов при поддержке общественных организаций.
С момента утверждения этот закон сопровождался критикой и со стороны бизнеса, и со стороны гражданского общества. В СМИ появляются намеки на то, что на самом деле депутаты имели скрытый умысел вхождения в горнорудный бизнес. В действительности же закон создал серьезное ограничения для ряда горнорудных компаний, прежде всего в области золотодобычи. Правительство должно было аннулировать до 250 лицензий на добычу россыпного золота близ лесных массивов, рек и иных водоемов и более 1000 лицензий на разведку разных полезных ископаемых.
Летом 2010 г. Водное и Лесное агентства в правительстве Монголии определили границы истоков рек и границы лесного фонда. В результате этого недействительными стали более 25 % от всех 5000 лицензий, выданных горнорудным компаниям правительством Монголии. Однако утверждение охранных зон и списка отзываемых лицензий на национальном уровне задержалось из-за большой нерешительности Правительства, находящегося под постоянным давлением горнопромышленного лобби.
По закону лицензии горнорудных компаний на осуществление разведки и добычи в установленных запретных зонах подлежат аннулированию или пересмотру при условии, что правительство компенсирует владельцу лицензии стоимость вложений в геолого-разведочные работы или упущенную прибыль от уже начатых добывающих работ. К весне 2010 г. горнорудные компании представили подсчет понесенных затрат и упущенной выгоды для их компенсации правительством. На начало 2011 г. общая сумма компенсации, подлежащая выплате во исполнение данного закона, по мнению горнопромышленников, составляла ошеломляющую цифру в 4 млрд долларов.
«Движение рек и озер Монголии» предлагало правительству встречным порядком посчитать ущерб, нанесенный природе и местному населению горнорудными компаниями в ходе горной добычи. По новому закону общественный контроль за рекультивацией земель, где велась добыча полезных ископаемых, могут взять на себя общественные организации. При должной оценке нанесенного ущерба государственный бюджет не только не проиграет, но и останется в плюсе, поскольку за последние 20 лет ни одна компания не делала должной рекультивации земель. Еще в 2009 г. экологические активисты выявили 3600 мест, на которых золотодобывающие компании не провели рекультивационных работ.
Движение заявило, что, так как государство не спешит выполнять закон, а противоправные действия продолжаются, граждане должны сами добиваться прекращения опасных для общества и природы деяний. В начале сентября 2010 г. Мунхбаяр и еще три лидера «Движения рек и озер Монголии» обстреляли технику на золотых приисках иностранных компаний Пурам и Центерра Голд (Centerra Gold Inc.) у священной горы Нойон. Спустя неделю у горы Бурхан Халдун Умундэлгэрского сомона Хентейского аймака примерно 50 активистов явочным порядком остановили золотодобычу на прииске принадлежащем китайской компании. Вся техника золотодобытчиков была поставлена на стоянку, а у сторожей изъяты ключи. Гора Бурхан Халдун — исток рек Онон и Керулен — священное для монголов место, связанное с именем Чингисхана. В мае 2010 г. паломничество сюда совершил президент Монголии. Он пообещал предложить ЮНЕСКО включить гору в список объектов всемирного природного наследия и сдержал слово – гора уже внесена в этот Список.
Движение подало иск в суд на компании Пурам и Центерра Голд и на Правительство Монголии в связи с огромным ущербом, нанесенным речным экосистемам горнорудными разработками и бездействием госорганов и выиграло этот суд.
Со-председателя Совета Движения Мунхбаяра и соратников задерживали, арестовывали, выпускали под залог, заводили дела, надеясь, что находясь под дамокловым мечом судимости, члены Движения станут вести себя потише. Чтобы не дать изменить закон и принудить выполнять его «Движение рек и озер Монголии» в союзе с националистическими организациями провело в апреле—мае 2011 г. месячную маевку в юртах, приехав на кочевых повозках на площадь перед зданием Правительства. Мунхбаяр и 40 активистов верхом на лошадях в июне 2011 г. проехали по долинам рек Селенги и Онги и остановили работу 17 золотых приисков, подписывая с владельцами соглашение о том, что они будут ждать выполнения «Закона с длинным именем». Но на 18-м прииске Мунхбаяра и товарищей арестовали. Они просидели в тюрьме до праздника Наадам, а затем были отпущены на поруки членов Парламента.
Тем временем целый ряд государственных ведомств и местных администраций вели постоянную работу по снижению пресса горнорудных предприятий на реки. Везде, где было можно, под любыми законными предлогами изымались и аннулировались лицензии на разведку и добычу, благо компании допускали много нарушений, к которым можно было придраться. Оказалось, что многие администрации на местах не учли требования нового закона от 2009 г., и в результате неправильно установили водоохранные зоны, при этом «ошибки» всегда были в пользу компаний. Началось повторное выделение охранных зон. Полностью преодолеть давление горнорудного бизнеса и зависимых от него чиновников было невозможно, десятки приисков продолжали безнаказанно добывать золото на реках Монголии и успешно отражать в судах попытки ограничить их деятельность. Крупные компании, например канадская Центерра-Голд, публично угрожали содействовать изменению природоохранного законодательство и успешно подключили себе в помощь дипломатов из стран своего происхождения: Канады, Китая, США.
В 2013 году, видя повсеместное неисполнение Закона Мунхбаяр решился на жест отчаяния — вооруженную демонстрацию протеста у здания Парламента, был арестован вместе с 4 товарищами и приговорен к почти 20 годам заключения как «экологический террорист». Репрессии и притеснения накрыли все природоохранное движение Монголии. Многим активистам предъявили обвинения в вымогательстве денег у компаний, но доказать не сумели ни единого случая. Четверо из пяти бунтарей были амнистированы Президентом два года спустя, а один умер от рака обострившегося в тюрьме.
Хотя общественное экологическое движение было деморализовано и разобщено, стремление общества прекратить беспредел горнодобытчиков и защитить реки и леса никуда не делось.
Главным символом дальнейшего противостояния стала священная гора Нойон, совмещающая захоронение Хунну, внесенное в список перспективных памятников ЮНЕСКО и крупное золоторудное месторождение Гацуурт, до 2018 года принадлежавшее все той же канадской Центрерре-Голд. Публичная война с демонстрациями, голодовками и тяжбами шла с 2014 по 2019 год, когда суд последней апелляционной инстанции окончательно аннулировал четыре лицензии в районе горы, а Центерра распродала имущество и ушла из Монголии.
С 2014 года инициативу по повсеместному принуждению государства к выполнению «Закона с длинным именем» подхватили крупные международные природоохранные организации, известные дружественным отношениями с правительством и большим бизнесом. Всемирный фонд дикой природы выдвинул новую «научно обоснованную» схему выделения зон комплексной охраны рек и провел вместе с государственными органами полный цикл их согласования с местными властями и другими заинтересованными группами. Правда, пока Фонд сделал это только в своих «приоритетных экорегионах»: работа завершена в Алтае-Саянском экорегионе на западе Монголии и на востоке в бассейне Амура. В семи провинциях выделено более 8 миллионов га охранных зон, предписанных тремя законами. Из них в бассейне Амура выделено 2.3 миллиона гектаров или 9% от большой но маловодной провинции Дорнод и 15% от меньшей но более обильной реками провинции Хэнти. Так как после выделения в 2016 году у провинции Хэнти возникли проблемы с внедрением закона в практику, то Фонд участвует в работе специальной комиссии по выполнению законов по охране рек. В частности, после 15 лет борьбы местные жители наконец аннулировали лицензию золотого рудника в местности Гутайн-Даваа на пограничной реке Онон. Таким образом, на 43% территории Монголии охранные зоны вдоль рек выделены «окончательно» и в среднем занимают по 12% площади соответствующих бассейнов рек, а еще в 7 провинциях их выделение началось, но заторможено пандемией.
Схемы поясняющие выделение зон охраны рек (Источник – статья WWFо принципах и процессе выделения зон охраны рек)
Насколько действенны будут новые зоны охраны, зависит от контроля со стороны населения (весьма поддерживающего охрану рек) и энергичности чиновников. Так как борьба за реки – верный путь к сердцам электората, то каждое следующее монгольское правительство старается добавить что-то свое. Президенты уже дважды объявляли моратории на выдачу новых лицензий до решения проблем с уже выданными, тогда как премьер-министры часто инициируют проверки приисков компаний и пресечение нарушений, которых всегда много. Как бы то ни было инструмент охраны рек создан и апробирован, умыт кровью активистов и усовершенствован потом ученых, и общество уже от него вряд ли откажется.
Специфика монгольского подхода в том, что он защищает именно реки, озера и болота, для чего выделяют специальные зоны охраны, чтобы оградить водно-болотные угодья от любых покушений горнорудной промышленности.
Монгольский метод охраны рек только начинает систематически себя оправдывать. Но если учесть политическую и экономическую нестабильность в Монголии, то что там наблюдается прогресс – уже чудо. Пример этой и других стран также показывает, что на здравый смысл и совесть золотодобытчиков, а также на вездесущий государственный экологический контроль, к сожалению, полагаться не приходится. Действенными оказались именно превентивные меры, в целом предупреждающие разрушение ценных экосистем, а не усилия по приучению старателей к ведению «цивилизованного бизнеса».
Опыт наших соседей подтверждает, что добыча россыпного золота приводит к серьезным негативным последствиям и даже социальным потрясениям, но эти проблемы решаются если общество правильно расставляет приоритеты.
Чтобы решить аналогичную проблему в России не стоит слепо копировать чужой пример, но нужно попробовать творчески взять лучшее из опыта соседей. Какова будет судьба рек Камчатки , и в целом Дальнего востока и Сибири зависит от неподкупности специалистов, решительности и изобретательности властей и активной гражданской позиции местных жителей и общественных организаций.
Евгений Симонов, эколог
Источник информации: Рыба Камчатского края