1 апреля, во всемирный день смеха, кому-то было не до смеха – в районе реки Саушкина на острове Парамушир высадился ОМОН, чтобы произвести следственные действия в отношении хозяев и сотрудников местного лососевого рыбоводного завода.
В детали этой операции я посвящен не был, поэтому только делюсь собственными впечатлениями и впечатлениями моих коллег, представлявших, как и я, камчатскую общественность. В составе этой группы были также представители КамчатНИРО, но их роль и их выводы мне также неизвестны.
Чем вызван интерес общественности к этой – курильской – теме?
Как известно, с подачи руководства Росрыболовства (Савчук П.С.) и ВНИРО (Глубоковский М.К.) на Северных Курильских островах не были запрещены жаберные сети, которые используются в курильских проливах в режиме запрещенных в России жаберных сетей.
Это решение в буквальном смысле этого слова было «продавлено» на одном из Дальневосточных рыбохозяйственных советах, в работе которого я принимал участие.
Исходя из этого Министерство рыбного хозяйства Камчатского края стало настаивать на принятии Соглашения (которое существовало ранее, но было «разорвано» сахалинской стороной), в котором бы четко были определены промысловые параметры Северных Курил на промысле транзитного дальневосточного (магаданского, камчатского, сахалинского) лосося.
Сахалинская сторона (при прямом участии Росрыболовства и ВННИРО) де-факто соглашаясь с необходимостью такого Соглашения, де-юре тянет резину и по сей день.
В чем же дело?
А в том, что по факту вылов ценных видов лососей курильского происхождения составляет по 100-200—тонн на каждый этот вид, так как и нерка, и кижуч, и даже кета не воспроизводятся на этих островах в промышленном масштабе, а производятся в буквальном смысле – штучно…
Реальный же промысел, осуществляемый за счет транзитного дальневосточного лосося, миграционный путь которого к родным нерестилищам пролегает через курильские «переливы», превышает уже несколько… тысяч тонн. Сколько конкретно – установить сложно, так как перегруз и добыча осуществляется в море и добытый лосось (в основном это камчатская нерка, в чем и суть назревшей проблемы) контрабандным путем отправляется в Японию.
Этот факт давно известен всем. Бывший министр рыбного хозяйства Камчатского края В.М. Галицын (за что, может быть, и «съели») в буквальном смысле «проел плешь» руководству Росрыболовства, добиваясь, чтобы промысел в северных курильских проливах был ЗАКОННЫМ, СООБЩАЕМЫМ, РЕГУЛИРУЕМЫМ.
К нашему (граждан России) горькому сожалению руководство Росрыболовства, согласно справки Совета Безопасности РФ, как раз и занимается тем, что обеспечивает в России процветание ННН-промысла, исключающего напрочь все те составляющие, которые мы перечислили выше – законность, сообщаемость, регулируемость.
Более того, в представлении Генеральной прокуратуры Российской Федерации прямо указывается на то, что «деятельность Росрыболовства в области управления рыбным хозяйством идет ВРАЗРЕЗ (выделено мной – С.В.) с принципом сохранения водных биоресурсов перед их использованием…».
И вот, когда прозвучал первый сигнал о том, что компетентные органы начинают интересоваться этой незаконной деятельностью Росрыболовства, включая и северокурильский дрифтерный промысел, была выдвинута совершенно контргениальная идея – а почему бы нам не построить на какой-нибудь северокурильской речушке ЛРЗ (лососевый рыбоводный завод) с сумасшедшим по объему выпуском лососевой молоди и таким – законным!!! – образом получить квоты на добычу лососей под развитие аквакультуры.
По непроверенным пока еще сведениям эти квоты уже выделены – тысяча тонн лосося.
А вот завод… Завод только еще строится… Он принят в эксплуатацию, как нам сказали, только директором того частного предприятия, который и является хозяином этого завода. Следовательно, он и не сертифицирован как завод по воспроизводству водных биологических ресурсов?
Вода для жизнеобеспечения икры и молоди подается здесь самотеком из местного ручья, дебет воды которого никем не изучался. Специалисты в ответ на наши наивные вопросы разводят руками.
Электроэнергетика объекта, воспроизводящего живых лососей, – один генератор, который каждый второй час «отдыхает». Насосной станции не существует по определению. Пробы вод для химического анализа отбирают сами сотрудники завода.
И главное – мы не увидели в выростных садках того многомиллионного обилия жизни, о котором растрезвонили уже столь высоко, что и тысячу тонн лососей в качестве компенсации за этот труд по «воспроизводству» не пожалели.
Там нет и миллиона. Сами сотрудники называли цифру шестьсот тысяч, но при этом уточняют, что процесс выхода молоди из икринок еще идет. Хотя, судя по убранному уже субстрату, этот процесс или уже завершен, или приближается к завершению.
Но это не мой вопрос. На него, надеюсь, ответят специалисты.
Меня же больше занимало главное – кто основной поставщик живой икры для этого курильского «недоделка»?
И каким образом эта икра была доставлена на остров?
Нам сказали – доставлялась первая партия на теплоходе, а вторая – на вертолете. Происходило это в конце ноября – декабре 2018 года.
Поставщики – Паратунский и Кеткинский завод.
Честно говоря, я был изумлен. Кеткинский завод, расположенный на реке Авача, из года в год не выполнял, как я помню, государственный заказ на заготовку икры из бассейна реки Авача и его «дополняли» икрой из бассейна реки Паратунка.
Вполне вероятно, что в 2018 году этот завод «дополнили» паратунской икрой настолько, что можно было и передать соседям за благодарное «спасибо» ВОСЕМНАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ живых икринок. А вообще мощность строящегося на Парамушире ЛРЗ – 50 миллионов!!!
Сравним с мощностью самого завода в Кеткино – 10 миллионов молоди кеты!
То есть государственный рыбоводный завод, не способный самостоятельно производить 10 миллионов молоди кеты, может спокойно передавать в чужие руки восемнадцать – а в перспективе ПЯТЬДЕСЯТ!!! –миллионов икринок.
Схема, по всей видимости была такая, Паратунский ЛРЗ получил команду от своего начальства (а начальство без Москвы такой команды дать не могло – дело-то подсудное!) заготовить для северокурильского ЛРЗ восемнадцать миллионов икринок.
Но икру заготавливали летом. А передавали ее в Северо-Курильск, как нам сообщают, в ноябре-декабре.
То есть все это время икра находилась на Камчатке и где-то хранилась в комфортных условиях, обеспечивающих жизнедеятельность будущей молоди.
Соответственно, использовались в этих корыстных целях мощности государственного завода и труд его сотрудников.
Без команды свыше такая деятельность по сбору и хранению икры в таком объеме была бы просто невозможной. Кстати, и мощность крупнейшего на Камчатке Паратунского экспериментально-производственного (подчеркнем) завода не дотягивает до объемов северокурильского «гиганта» – выпускает всего 17,5 миллионов молоди (из которых на долю кеты приходится еще меньше – 16 миллионов).
Таким образом, сегодня начинает постепенно раскрываться механизм одной из крупнейших дальневосточных афер по переделу лососевых транзитных ресурсов на Северных Курилах.
Я думаю, что очень легко раскроются должностные связи между Паратунским, Кеткинским ЛРЗ и их камчатским руководством, которое отдало такой «странный» приказ украсть у государства для частного завода на Северных Курилах восемнадцать миллионов икринок. Как раскроется и истинная сущность научного обоснования этого грандиозного по своему масштабу проекта века. И его технического и технологического обеспечения.
Этот северокурильский проект, как мы выяснили, возможен только при одном идеальном стечении обстоятельств – если он будет стопроцентно обеспечен камчатской икрой. Лососевые реки Северных курил НЕ СПОСОБНЫ дать такое количество производителей. Такого количества производителей просто НЕ СУЩЕСТВУЕТ В ПРИРОДЕ Северных Курил.
Афера была рассчитана на кратковременный успех, чтобы получить квоты. Впоследствии завод бы работал в режиме напрасного ожидания, потому что новую «икряную камчатскую аферу» да еще в таком масштабе – 50 миллионов икринок – осуществить было бы уже нереально. Но пока свои люди руководят Росрыболовством, это им оказывается по силам.
А ведь все могло бы получиться, если бы дотошный общественник Вячеслав Смородин, ихтиолог по образованию, и наш коллега в этом северокурильском путешествии, случайно не увидел в аэропорту в декабре 2018 года ту самую икру и не был бы поражен ее «гадюшным» состоянием, извлечь из которой жизнь было, по его мнению, уже невозможно, в чем он и имел возможность теперь убедиться собственными глазами – выростные бассейны практически пусты…
Но не будем забегать вперед. Эти заметки субъективные, не подкрепленные еще документальными свидетельствами и фактами. Пока мы делаем только предположения, но, думаю, что даже эти предположения кое-кого бросают уже в дрожь.
Сергей Вахрин
г. Северо-Курильск