Структура и динамика нелегального берегового промысла тихоокеанских лососей в Камчатском регионе в современный период

Анализируется современный уровень нелегального промысла лососей на Камчатке. Рассмотрена структура ННН — промысла, ее отличия в сравнении с предыдущим периодом 1990-2008-х гг. Отмечена положительная динамика процесса снижения удельного веса нелегального промысла в общем улове лососей в регионе. Наряду с этим выявлены новые формы несанкционированного изъятия ресурсов, выражающиеся в осуществлении сверхлимитного вылова лососей общинами и представителями коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ. Обозначены направления совершенствования нормативной базы рыболовства регламентирующей отношения в этой области.
За последние 30 лет объёмы, структура и формы нелегального промысла тихоокеанских лососей неоднократно менялись. Так, если в советское время браконьерство, или несанкционированное изъятие лососей, было по большей части бытовым (с целью личного потребления), то с конца 1980-х — начала 1990-х гг. тотальная коммерциализация отношений привела к всплеску криминального браконьерства в промышленных масштабах. Соответственно, росла и величина нелегального вылова. Достигнув в 2000-х годах катастрофических размеров, браконьерство тихоокеанских лососей в последующий период стало одним из ведущих факторов динамики численности популяций лососей [2,3,4,5].
В современной литературе [2, 6, 8] принято выделять несколько категорий нелегального промысла лососей, в частности: промышленный сверхлимитный вылов, организованное криминальное браконьерство, а также два вида неорганизованного бытового — с целью получения прибыли и для обеспечения собственных нужд. В настоящее время в эту группу можно добавить еще два новых вида: организованное в промышленных масштабах — общинами коренных малочисленных народов Севера (КМНС); и бытовое, физическими лицами из числа КМНС (рис. 1). Если первые категории довольно широко рассмотрены в соответствующей литературе, то две последние — явление относительно новое, еще не классифицированное, но уже занимающее значительный сегмент в добыче лососей.

 

Рис. 1. Структура нелегального изъятия лососей в водоемах Камчатского региона.
Рис. 1. Структура нелегального изъятия лососей в водоемах Камчатского региона.

Динамику браконьерского промысла в современной России следует рассматривать с начала постсоветского периода. Массовое закрытие предприятий, как следствие, отсутствие работы и возможности достойного содержания семей привели в этот период к практически повальному вовлечению жителей поселков, прежде всего, расположенных в бассейнах крупных рек, в нелегальный промысел лососей. В начале, с целью обеспечения семей продовольствием (неорганизованное бытовое браконьерство I типа), потом финансами (неорганизованное бытовое II типа), а впоследствии в составе нелегальных рыболовных бригад (организованное криминальное браконьерство). К сожалению, приходится констатировать, что в этот нелегальный бизнес широко вовлекаются несовершеннолетние, часто для выноса икры через посты или к автодорогам, а также женщины. Известна организация и самостоятельных женских рыболовных бригад. Промышленное браконьерство формировалось на базе официального промысла рыбодобывающими предприятиями, имеющими на законных основаниях доступ к ресурсам. Фактически, основной урон запасам тихоокеанских лососей наносило именно промышленное браконьерство. Концентрируясь с промысловыми орудиями лова в местах основных миграций лососей к устьям рек, а также в нижней части бассейнов, промышленное браконьерство в 1990-е — начале 2000-х годов изымало объемы, сопоставимые с уровнем официальной добычи [2,3,4].

Остальные категории, как организованного, так и бытового уровня вылавливают рыбу уже непосредственно в русле рек и на нерестилищах. Такое браконьерство, хоть и несопоставимо по своим возможностям с промышленным, однако представляет серьезную опасность, поскольку изымает производителей, уже избежавших поимки на всем протяжении нерестовой миграции и составляющих репродуктивную часть популяций, обеспечивающую формирование последующих поколений лососей.

15.09.13 в Тигильском районе опергруппа УБЭП УМВД Камчатского края на реке Сопочная Тигильского района в расположении родовой общины ительменов «Касатка»-Вэст нашла тайный подземный схрон в котором хранилось 1,5 тонны лососевой икры. Председатель общины житель Усть-Хайрюзово Виктор РУМЯНЦЕВ отказался пояснять происхождение икры.
Абориген Виктор Румянцев
Абориген Виктор Румянцев
Общеизвестно, что браконьерство в России всегда было труднодоказуемым и суды требуют веские доказательства вины. Поэтому ловцов рыбы надо брать либо на месте при выборке сети с рыбой, либо записать на видео. Был на Камчатке случай когда браконьер выбирал сеть, его ловили, а он потом утверждал, что плыл по реке на моторке и случайно винтом намотал сеть и вытаскивал ее, чтобы распутать, а в сетке оказалась рыба. Иногда следствию приходилось брать образцы сети, ниток в гараже обвиняемого и через экспертизы доказывать, что это его, а не чужая снасть.

DSCN1434

Хозяин камчатской земли абориген Румянцев Витя показывает операм рыбацкие снасти.  Он рассказывает, что ловил легально, сдавал уловы на рыбзавод в Усть-Хайрюзово. По предварительным данным, ничего он туда не сдавал, а рыба просто тупо выбрасывалась. Забиралась только икорка. Под крышей аборигенов рыбу порят просто хищническим способом. Рыба на прокорм совсем никому не нужна. Нужна только заветная икра.

 

А куда же делась икра? Полиция спрашивала Виктора Викторовича, есть ли там на базе еще что-нибудь из рыбопродукции, кроме пойманных утром 54 хвостов? Абориген уверенно отвечал и клялся, что больше ничего нет.

Около 8 утра резиновая лодка полиции из-за поворота выскочила на поставленную сеть бригады Румянцева. Они с утреца уже выставили снасть в которую попалось 54 лосося — жирные кижучи. Они были засняты на фото и видео и запротоколированы. Вместе с аборигеном рыбачили два гражданина Украины из Херсона и Александрии. Говорят, что раньше там батрачили еще несколько городских браконьеров, но они уже свое отработали и вернулись в город на зимние квартиры. А хохлам деваться некуда. Они рыбачили до упора, чтобы подзаработать больше. Ловили рыбку и пороли икорку.
на фото: два гражданина Украины батрачившие на местного асфальтового аборигена В.В. Румянцева, главу родовой общины "Касатка"-Вэст.
на фото: два гражданина Украины батрачившие на местного асфальтового аборигена В.В. Румянцева, главу родовой общины «Касатка»-Вэст.

 

DSCN1439

Если коммерческое бытовое и организованное браконьерство, единожды сформировавшись, практически не меняли формы своего существования, то промышленное с годами претерпело ряд существенных изменений. С развалом социалистической плановой экономики и имеющихся на тот момент экономических связей, подавляющая часть рыбодобывающих и рыбоперерабатывающих колхозов и совхозов прекратили свое существование. Этот период характеризуется практически неуправляемым доступом к ресурсам [9]. Начиная с середины 1990-х годов, в пользу рыбоперерабатывающих заводов и прочих пользователей стали перераспределять участки лова, до этого принадлежащие рыболовецким колхозам. Первоначально основной целью этих действий было стимулирование развития береговой рыбопереработки. В то же время, при отсутствии каких-либо ограничительных мер по количеству пользователей, произошло лавинообразное увеличение их числа. Было выдано несколько тысяч лицензий на промышленное рыболовство, так как условия их получения были чрезвычайно просты, а ограничений на выдачу установлено не было. В дополнение к этому, для материальной поддержки практически любых начинаний (будь то овцеводство, пчеловодство, клевероводство и т.п.) выделялись квоты лососей. Квоты выделялись общественным фондам, ассоциациям, союзам и т.д. Результатом подобной организации лососевого промысла в те годы явилось ежегодное распыление ограниченного объема ВБР между сотнями пользователей, что для большинства из них сделало промысел нерентабельным, даже при отсутствии вкладывания средств в глубокую переработку уловов. Из каждой сотни пользователей, получавших квоты лососей в эти годы, остались единицы, сумевшие сохранить и развить свой бизнес. Они то и составили основу будущего рыбного хозяйства на Камчатке. Последовавшее в 2008 г. закрепление рыбопромысловых участков за пользователями окончательно сформировало современную структуру рыбной отрасли в регионе. Закрепление участков сопровождалось одним немаловажным обстоятельством — число пользователей, допущенных к федеральному ресурсу, сократилось вдвое — втрое против первоначального количества. Как следствие, образовался ряд рыбоперерабатывающих заводов, не обеспеченных лимитами.
Например, в бассейне реки Большая — крупнейшей реки на западном побережье, расположено порядка 22 рыбоперерабатывающих заводов, 16 из них имеют официальный статус. При этом всего 8 компаний имеют здесь закрепленные за ними участки. Все эти компании имеют собственные перерабатывающие мощности способные удовлетворить их потребности в суммарной суточной переработке сырца — порядка 1400 тонн. Общий объем переработки производственными мощностями в бассейне реки составляет около 2280 тонн/сутки. Тогда заводы, не обеспеченные квотами лососей и не участвующие в процессе промысла, в грубом приближении могут перерабатывать до 900 тонн/сутки нелегальной продукции и всего в 1,5 раза отстают по этому показателю от официальных пользователей, имеющих промысловые участки. Относительно малочисленные кета, нерка, кижуч и чавыча не способны обеспечить полную загрузку всех производственных мощностей, но за период рунного хода горбуши рыбоперерабатывающие заводы поселков Усть-Большерецк и Октябрьский, в принципе, способны переработать от 20 до 30 тыс. тонн сырца. Загрузка производственных мощностей на заводах, не обеспеченных собственными рыбопромысловыми участками, обеспечивается при этом исключительно лососями из речных уловов. Можно предположить, что в период пиковых подходов часть рыбодобывающих компаний передает избыточные уловы на переработку вторым лицам, однако это маловероятно, поскольку гораздо проще при наличии приемки провести сдачу сырца на судовую переработку непосредственно в море.
Современному периоду предшествовал не менее важный для понимания происходивших в лососевой рыбной отрасли процессов период 2000-х годов. Промысел лососей тогда регламентировался величиной ОДУ. Главная сложность в процессе установления ОДУ заключается не столько в самой процедуре прохождения экспертизы, сколько в громоздкости и отсутствии оперативности корректировок величины ОДУ. Для тихоокеанских лососей и ряда других видов промысловых гидробионтов, особенно короткоцикловых, процедура внесения изменений в величину общего допустимого вылова была крайне неэффективна. В кругу специалистов широко известен факт утверждения в ноябре корректировки ОДУ западно-камчатской кеты, промысел которой заканчивается в середине сентября. Этот же период характеризуется и крайне неэффективной системой регулирования промысла. Выделяемые на бассейны конкретных рек объемы лососей впоследствии дробились на рыбопромысловые участки, находившиеся в бассейнах (речные) или использовавшие преимущественно ресурсы этих рек (морские). Причем, даже в руках одного пользователя практически не допускалось перераспределение квот в рамках их общего объема. Понятно, что существующая на тот момент система не могла эффективно работать. Имеющиеся локальные недоловы на одних участках компенсировались такими же переловами на других. Не способствовало ведению «белой» отчетности и осуществление многовидового промысла лососей в условиях жесткого лимитирования выделенных по каждому виду квот. Деятельность предприятий по замене видов в отчетности была, безусловно, вынужденной, но создавала благоприятную среду для развития коррупционных связей с контролирующими органами в целях ее сокрытия. Развитые в тот период криминальные цепочки позволяли «провести» рыбную продукцию в дальнейшем и до потребителя. По ним же, наряду с вынужденной частью, происходила передача и документальное сопровождение всей нелегальной лососевой продукции, произведенной промышленными предприятиями. В рассматриваемый период не существовало иных легальных механизмов выведения уловов из теневого оборота кроме изменения величины ОДУ. По мере создания рынка услуг по нелегальной продаже рыбопродукции все большее ее количество «уходило» из официальной статистики. Известно, что работа в легальном сегменте для предприятий была значительно выгодней, поскольку не облагалась таким количеством поборов. В результате этих процессов сложился своего рода заколдованный цикл — чем больше лососей «уходило» из официальной статистики, тем по понятным причинам меньшие прогнозы вылова утверждались, и соответственно, меньшие величины ОДУ в итоге получала промышленность.
Разорвать порочный круг, как и саму систему промысла, помогло выведение в 2008 г. тихоокеанских лососей из числа объектов, чей промысел регулируется ОДУ. Введение системы рыболовства в новом правовом поле, при которой промысел стал определяться величиной возможного вылова (ВВ) биоресурсов, не требующей процедуры утверждения государственной экологической экспертизой, а впоследствии и ведение лососевого промысла по бассейновому принципу кардинально изменило всю систему взаимоотношений промышленности и контролирующих органов. В 2010 г. при проведении лососевого промысла на Камчатке был впервые использован новый принцип управления ресурсами лососей — бассейновый подход. Годом ранее подобная модель была апробирована на Сахалине и неплохо себя зарекомендовала. С учетом региональных особенностей был предложен «камчатский» вариант [1]. Основные принципы его заключались в следующем:
— поскольку лососи воспроизводятся в бассейнах конкретных рек, объем возможного вылова определяется не в целом по рыбопромысловой подзоне, а для данного водоема, полагая, что прилегающие к устью невода облавливают ресурсы преимущественно этой реки. При этом понимается, что бассейновым может являться не обязательно ресурс одной реки, но и группы рек, объединенных общностью условий воспроизводства лососей, например впадающих в один лиман, залив и т.д. Кроме этого, не все реки можно однозначно трактовать как самостоятельные единицы запаса;
— самоопределение пользователя в вопросах постановки своих орудий лова при условии, что он обладает правом осуществлять промысел на нескольких участках. Кроме очевидных выгод, это подразумевает ответственность рыбодобывающих предприятий по оптимизации экономической составляющей промысла;
— при производстве лова в бассейнах рек применяется принцип близкий к «олимпийской» системе. После того как определен первоначальный объем бассейновой квоты, предприятие, осуществляющее лов в указанном бассейне, подает заявку на тот объем, который оно готово освоить и те участки, на которых это освоение будет происходить. В принципе заявка может составлять весь бассейновый объем. Заявленные объемы в соответствии с бассейновой квотой вписываются в разрешительный билет. После чего работает соревновательный принцип. То предприятие, которое максимально эффективно осваивает бассейновую квоту, т.е. ловит, перерабатывает, сдаёт на суда и ежесуточно отчитывается, в итоге выловит большую, нежели конкуренты, долю в общей бассейновой квоте. После достижения совокупного бассейнового вылова ранее заявленной квоты, вопрос о выделении дополнительных объемов из резерва или закрытия района промысла рассматривается в Комиссии по оперативному регулированию промысла анадромных рыб Камчатского края. Таким образом, предполагается, что соревновательный принцип должен поддерживаться на двух уровнях: внутри бассейна и при распределении резерва.
Возможность вылова в рамках большой бассейновой квоты снимает какую-либо ответственность за использование ресурсов с пользователя и перекладывает ее исключительно на контролирующие органы, поскольку понятия перелова по разрешениям в рамках новой системы не существует. По факту документальное сопровождение промысла осуществляется следующим образом: поскольку с объема, отображенного в рыболовном разрешении, платится сумма сбора за пользование ресурсом, то промышленник добавляет в разрешение требуемые ему объемы квот в соответствии с фактическим выловом лососей. Фактически, с введением новой системы лососевого рыболовства проблема промышленного браконьерства снята простым переводом сверлимитного вылова предприятий в легальное поле по принципу конкурентной борьбы в счет общей квоты. Этот негативный момент, безусловно, нивелирует хозяйский подход в отношении ресурсов. В целом же, того широкомасштабного явления промышленного браконьерства, распространенного повсеместно в прошлом десятилетии, в настоящее время не существует. Это не означает, что с введением новой системы ликвидированы все локальные «перекосы» в управлении лососевым промыслом, но качественные изменения все-таки достигнуты. К числу оставшихся нерешенных проблем относится и разная ставка сбора за ресурсы, пойманные в морском прибрежье и на речных участках. Для нерки в частности, эта разница четырехкратна — за пойманную в морском прибрежье рыбу ставка составляет 20 руб/кг на фоне ее снижения до 5 руб/кг за речную нерку. В ряде случаев это обстоятельство приводит к искажению промысловой отчетности предприятий и существенному усложнению анализа промысловой обстановки.
Как уже рассматривалось ранее, отдельным сегментом в нелегальном промысле лососей можно рассматривать и значительно возросший в последнее время промысел общин с целью поддержания традиционного образа жизни и личного потребления гражданами из числа КМНС (две составляющие традиционного рыболовства), который далек от традиций уважительного отношения коренных народов к лососям [7] и определяется исключительно коммерческим интересом к этим объектам. Кроме таких, «переориентированных» на другие ценности общин КМНС, существуют и другие общинные образования, под прикрытием которых нередко работают криминальные структуры. В настоящее время это самая неорганизованная группа пользователей. Объединяясь в общины и выиграв по результатам конкурса право на закрепление за общиной рыбопромыслового участка, они претендуют на значительные объемы лососей в целях обеспечения традиционного образа жизни и ведения традиционной хозяйственной деятельности. Нормативных актов, разъясняющих понятие традиционной хозяйственной деятельности и традиционного образа жизни, насколько нам известно, не существует. Согласно определениям 104-ФЗ «Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации», «деятельность общин носит некоммерческий характер», а реализации подлежат только «продукты труда, произведенные ее членами». Несмотря на эту норму закона, рыба и продукция из нее широко реализуется в коммерческих целях.
С целью увеличения вылавливаемых объемов общинами в последние годы регулярно инициируются попытки ввести в перечень орудий лова, разрешенных для осуществления традиционного рыболовства, морские ставные невода, история использования которых на Камчатке насчитывает чуть более ста лет.
Опыт участия в работе конкурсной Комиссии по закреплению участков за пользователями указывает на высокую миграционную активность данной категории граждан из одной общины в другую, в зависимости от географии конкурса. В ряде случаев нахождение в общине числа лиц с соответствующим происхождением определяется исключительно требованиями, предъявляемыми к регистрации общин, — не менее трех учредителей. В этом случае община, кроме лиц — учредителей, может состоять из представителей любой национальной принадлежности. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 18.10.2012 г. еще более усугубляет проблему и открывает широкие перспективы в области осуществления традиционного рыболовства лицами, приравненными к представителям коренных народов в местах традиционного проживания последних.
Принцип наделения общин лимитами заявительный, однако, в иерархии видов рыболовства, наряду с научным ловом и рыболовством в целях воспроизводства, имеет приоритетное значение. Учитывая возросшую ответственность государства перед данной категорией граждан, объемы, выделяемые им по заявкам, имеют устойчивую тенденцию к росту, занимая все более значимую долю в общем рыболовстве. Поскольку по ресурсному обеспечению общины уже вполне могут соперничать с промышленными рыбодобывающими фирмами, имеются «свои» общины и у промышленных предприятий. Казалось бы, нет никаких оснований относить рыбу, освоенную в рамках традиционного рыболовства к нелегальной продукции. Тем не менее, поскольку собственной переработки у общин не имеется, то весь пойманный сырец и/или икра сдается на береговые предприятия, наделенные, в том числе и собственными лимитами. Следовательно, в большинстве случаев нет никакой необходимости в «списании» освоенных объемов с разрешения, соответственно, объем вылавливаемых по данному разрешению ресурсов может в несколько раз превосходить исходный. Иная ситуация с заводами не обеспеченными собственными квотами. В этом случае сырец, получаемый перерабатывающими заводами по квотам КМНС, наряду с приемом нелегальной продукции, позволяет последним существовать.
Общее число общин, зарегистрированных в Камчатском крае по состоянию на вторую половину 2012 г., составляет 350-400, из них имеющих участки 120-130. Общее количество участков для осуществления традиционной деятельности — 225. Ежегодно число вновь организованных общин растет, как и число заявок на описание и включение участков в целях осуществления традиционного рыболовства в Перечень рыбопромысловых участков (РПУ) в Камчатском крае. Очевидно, что процесс увеличения доли сегмента традиционного рыболовства в рыболовном бизнесе будет углубляться.
Для личного потребления гражданам из числа КМНС выделяются дополнительные объемы лососей. Как правило, объем выделяемых ресурсов составляет около 50-100 кг на человека.

В нескольких куботейнерах были засоленные брюшки. Документов на икру не было. Объяснять откуда там появился погреб с икрой хозяин Виктор Румянцев не стал. Имеет право на основании ст. 51 Конституции. Опер рыбного отдела УБЭП составил протокол на вылов 54 хвостов рыбы. По икре будут принимать решение.

Несмотря на то, что икру можно конфисковать и продать, а вырученные деньги пустить в доход государства, или пустить икру на корм свиньями, курам, или на тук, но этого делать нельзя. В богатой России до сих пор действует порядок установленный правительством РФ. Вся конфискованная рыба, икра и морепродукты из особо ценных пород (лососевые, осетровые, крабы, гребешки, креветки) подлежат исключительно уничтожению и только путем сжигания. Никто из числа камчатских, сахалинских,приморских и пр. депутатов рыбных регионов или важных персон исполнительной власти до сих пор не заявил во всеуслышание на всю Россию: может хватит смешить весь мир и заниматься такой дурью — уничтожать валютоемкую и просто деликатесную продукцию, которую большинство населения не может себе позволить купить.

До середины первого десятилетия 2000-х годов существовала практика выделения квот вылова лососей (до 200 кг) на содержание собак. В федеральном законе «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов» (166-ФЗ) закреплено право осуществлять лов рыбы для личного потребления представителями коренных малочисленных народов без рыболовного разрешения и вне рыбопромысловых участков. Общее ресурсное обеспечение рыбопромысловой деятельности общинами КМНС и физическими лицами из их числа в целом, до последнего времени составляло в регионе порядка 6 тыс. тонн ежегодно. Приоритет традиционного рыболовства перед остальными и практика судебных решений в этом направлении фактически сняли ограничения для роста объемов изъятия лососевых ресурсов в целях осуществления традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности. В 2013 г., согласно поданным заявкам общинами и лицами из числа КМНС в Камчатском крае планируется освоить 23528 тонн тихоокеанских лососей. Полагаем, что по аналогии с заявками на морские объекты рыболовства в 2013 г., удовлетворенными в полном объеме, заявленные объемы лососей также будут удовлетворяться в приоритетном режиме. Единственный аргумент, позволяющий ограничить запрашиваемый объем — отсутствие запасов объекта на уровне, способном обеспечить весь объем заявки в конкретном водоеме.
При этом, существующее законодательство, особенно в части личного потребления представителями КМНС, в значительной мере ограничивает возможности контроля традиционного промысла, отличительной особенностью которого является отсутствие, либо плохая промысловая отчетность.
Таким образом, за годы, последовавшие за выведением тихоокеанских лососей из ОДУ, структура браконьерства резко поменялась. Если раньше львиную долю (до ~70-80%) незаконного вылова обеспечивала промышленность, как минимум, экономически окупая затраты на орудия лова, их постановку и обслуживание, то теперь это браконьерские бригады, рассеянные в бассейнах рек, сверхлимитный традиционный промысел, а также заводы, принимающие рыбу у браконьеров. Последние, кстати, хоть и выводят цифры незаконного изъятия в официальную статистику, но не дают «умереть» бытовому сектору, поддерживая цепочку скупки сырья, также формируют рынок сбыта для организованных браконьеров.
Одним из широко применяющихся инструментов управления лососевого промысла, направленным на обеспечение достаточного для расширенного воспроизводства тихоокеанских лососей пропуска производителей на нерестилища, всегда являлись меры регулирования. В последние годы для крупных речных бассейнов и рыбопромысловых районов все чаще разрабатываются и индивидуальные меры управления, направленные на обеспечение оптимального для эффективного воспроизводства числа производителей [10].
Применяемые для лососей меры регулирования промысла за последний 20-летний период по мере усиления нагрузки на стада лососей эволюционировали от применения обычных двух проходных дней в неделю, введения специализированных запретов на промысел отдельных видов, или их ограниченное использование одним из видов рыболовства (спортивное и любительское удебными орудиями лова) до введения в целях пропуска производителей тотального временного запрета всех видов рыболовства, включая и морские ставные невода. При этом высвобождающиеся в результате запрета официального промысла запасы тут же осваивались промыслом нелегальным. Нельзя однозначно сказать, что какая-то из примененных мер регулирования была действенной и способной обозначить какие-либо перспективы восстановления запасов лососей в подорванных промыслом популяциях. Напротив, приходится констатировать, что мерами регулирования эти популяции не восстановить, поскольку, узел проблемы, по-видимому, лежит в другой плоскости, частично, в социальной, частично — в коррупционной (сопровождение нелегальной продукции) и коммерческой (формирование и поддержание рынков сбыта за счет нелегальной продукции перерабатывающих заводов). Наметилась некоторая тупиковая фаза в организации рационального рыболовства. Учитывая приоритет пропуска производителей на нерест перед промыслом, Комиссия по оперативному регулированию добычи анадромных рыб, руководствуясь рекомендациями соответствующих научных отраслевых организаций Росрыболовства или же под давлением общественного мнения, сокращает официальное изъятие лососей в реке, вводит дополнительные проходные дни, автоматически сохраняя материальную базу браконьерства. У последних же, напротив, интерес затухает только вместе с исчезновением экономической целесообразности промысла. Как это уже было в Приморье с нелегальным промыслом трепанга, запасы которого начали восстанавливаться только после того, как его вылов перестал окупать затраты на организацию добычи. Это напоминает работу чашечных весов — на плечах весов меняется только удельный вес легального и нелегального рыболовства в общей добыче лососей без существенного изменения суммарного объема.
Несмотря на то, что промышленный лов выведен из нелегального сектора, причем фактически это сделано с предоставлением рыбодобывающим организациям в лице каждого конкретного пользователя карт-бланша на добычу лососей, он не потерял всех своих связей с криминальным бизнесом, лишь развив некоторые, новые для себя направления. «Олимпийская» система с некоторыми специфическими для лососевого промысла дополнениями и модификациями, включающими в том числе, и возможные корректировки вылова, в целом показала себя очень эффективным способом организации лососевого рыболовства. К издержкам относится, в частности, отсутствие ограничений по вылову при наличии большой общей бассейновой квоты. Большая бассейновая квота с одной стороны, предполагает соблюдение принципов конкурентной борьбы, с другой, при наличии достаточного ресурса, возможность резкого наращивания производства. В ряде случаев это действительно введение в эксплуатацию новых производственных мощностей, в том числе глубокой переработки. Но часто — скупка икры у населения, организованных браконьерских групп, а также создание собственных структур с вышеупомянутой целью.
Здесь возможны несколько сценариев. Наиболее часто процесс, не требующий специальной организационно-технической подготовки, заключается в скупке икры у населения. С одной стороны, пользователи по результатам конкурсов получили в эксплуатацию на 20 лет рыбопромысловые участки и должны организовывать мероприятия по поддержанию промысловых популяций на должном уровне. На деле, часто в бассейне одной реки оказывается несколько пользователей, которые фактически начинают осуществлять принцип жесткой конкурентной борьбы заключающейся в максимально быстром освоении выделенных на водоем квот, что часто негативно сказывается на запасах биоресурсов. При этом никто не заинтересован в охране биоресурса, поскольку он, по мере дальнейшей речной миграции, с большой вероятностью может быть освоен конкурентом. Поэтому скупка икры и сырца легальными пользователями в счет бассейновой квоты явление довольно распространенное и сложно контролируемое. Фактически для любого официального пользователя осуществляющего переработку на собственных производственных мощностях наличие «добровольных помощников» из числа местных жителей, в том числе из числа КМНС, или организованных бригад, является весьма полезным. Не требуется материальных затрат на их содержание, а в период пиковых уловов вполне возможно обеспечивать загрузку своих перерабатывающих заводов и собственными силами.

Абориген Виктор Руянцев (на фото выше) понес потери. Он не продаст икру, не заплатит своим батракам. Сколько он успел вывезти оттуда икры за лето, трудно сказать. Может это вся, а может уже кое-что успел отправить в город. Сколько поротой рыбы они выкинули — точно определить невозможно. Примерно — несколько десятков тонн рыбы.

Пора как-то наводить порядок с асфальтовыми аборигенами и всякими рвачами, которые прикрываясь своим туземным происхождением занимаются хищничеством. Им никакого дела нет до традиционного образа жизни, до заготовки рыбы. Им главное — ИКРА. Когда этот кошмар икряной на Камчатке закончится? Может действительно начальнику УМВД Камчатки предложить министру, чтобы сюда на лето на время путины командировали чеченский спецназ на самые рыбные реки. И глядишь, тогда мужики в селах начнут заниматься землей, коровами, сеном, картошкой, теплицами, а не пороть рыбу, уничтожая рыбные запасы. Сколько таких бригад по всей Камчатке разбросано? Стоит полагать их целая орда. Прилавки с икрой ломятся и дефицита не бывает никогда.

Сегодня же, 14 сентября полиция задержала в Елизово еще более 2 т икры привезенной из Мильково. И похоже тоже выловленной таким же способом — под крышей аборигенов.

Игорь КРАВЧУК

«Экспресс-Камчатка»

Получило распространение «перетаскивание» вылова из одного рыбопромыслового района в другой. При этом рыба вылавливается или скупается в одном бассейне, а по отчетности проводится в другом. В этом случае страдает как сам запас, так и качество промысловой статистики. Как вариант, создаются собственные структуры, позволяющие продолжать промысел и после официального запрета, при этом икра добывается уже непосредственно на нерестилищах или на подходах к ним. Поскольку обязательная суточная промысловая отчетность при осуществлении промысла лососей не предусмотрена, то у промышленников существует оперативный временной лаг, в результате чего цифры отчетности у таких пользователей претерпевают существенные корректировки на обязательные отчетные даты-пятидневки. В целом, для обеспечения легализации выловленной после запрета промысла рыбы или субпродуктов из нее (икры), еще в процессе лова резервируются необходимые объемы. Для этого в официальной отчетности проводятся заведомо большие цифры уже «состоявшейся» добычи. Даже если предприятию самому не под силу освоить эти объемы (напомним, что даже самое малое предприятие имеет право на бассейновый объем), то можно организовать процесс легализации браконьерского вылова. Для этого требуется только оплатить государственный сбор согласно объему, указанному в рыболовном разрешении.
В данной работе приведены наиболее встречающиеся способы осуществления нелегальной добычи тихоокеанских лососей на примере Камчатского региона в современный период. Не сомневаемся, что в каждом дальневосточном субъекте существуют собственные специфические особенности, придающие им региональный колорит, но основные параметры системы в рамках существующего правового поля остаются неизменными. Таким образом, в современный период браконьерство в его классической форме, т.е. при отсутствии документов, объясняющих происхождение улова, существует только в неорганизованном и бытовом секторе. При несомненном существовании организованного нелегального вылова лососей в реках в процессе путины, на стадии завершения промысла этот сегмент отсутствует за счет его включения в официальную промысловую отчетность предприятий.
В целом, если не рассматривать процедуру легализацию уловов, а сосредоточиться исключительно на их происхождении, можно сделать ряд экспертных заключений относительно удельного веса различных видов незаконного промысла в общем объеме продукции нелегального происхождения (рис. 2).

 

Рис. 2. Динамика нелегального изъятия тихоокеанских лососей (тыс. т, %) в Камчатском регионе в 1990-2012 гг.
Рис. 2. Динамика нелегального изъятия тихоокеанских лососей (тыс. т, %) в Камчатском регионе в 1990-2012 гг.
Если в предшествующий (постсоветский) период основную роль в нелегальном секторе играл промышленный лов, в целом обеспечивая в то время изъятие от 30 до 50% всех уловов, или объем свыше 50-70 тыс. тонн, то начиная с 2009 г. его вклад снизился до сравнительно малых объемов, определяемых в некоторых случаях лишь величиной вынужденного прилова малочисленных видов лососей при промысле основных. Учитывая занятость части местного населения в рыбном обороте и довольно слабый его отток в связи с восстановлением производства в районах края, надо полагать, что часть криминального организованного браконьерства, а также бытового всех уровней, не претерпела существенных изменений на протяжении последних 20-30 лет и обеспечивает ежегодное изъятие до 15-20 тыс. тонн лососей, или 5-10% в зависимости от величины их подходов к берегам. Традиционное рыболовство, как родовыми общинами всех форм в промышленных масштабах, так и физическими лицами в личных целях согласно нашей экспертной оценке способно обеспечивать ежегодное нелегальное изъятие до 10 тыс. тонн, или порядка 3-5% от общих подходов лососей к камчатским берегам.
Е.А. Шевляков
к.б.н., зам. директора по науке, зав. лаб.,
Камчатский научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии,
г. Петропавловск-Камчатский, shevlyakov.e.a@kamniro.ru

Использованная литература
1. Винников А.В., Шевляков Е.А., Грохотова Л.И., Винникова Е.В., Денисов Ю.А., Татаринов А.В. 2012. Особенности применения олимпийской системы лова тихоокеанских лососей по бассейновому принципу в Камчатском крае в 2010 г. // Исследования водных биологических ресурсов Камчатки и северо-западной части Тихого океана. Сб. науч. Тр. Камчат. НИИ рыб. хоз-ва и оканографии. Вып. 26. Ч.2. — С. 43-46.
2. Запорожец О.М., Шевляков Е.А., Запорожец Г.В., Антонов Н.П. 2007. Возможности использования данных о нелегальном вылове тихоокеанских лососей для реальной оценки их запасов // Вопросы рыболовства — Том 8 № 3(31). — С. 471-483.
3. Запорожец О.М., Шевляков Е.А., Запорожец Г.В. 2007. Анализ динамики численности камчатских лососей в ХХ-ХХI вв. с учетом их легального и нелегального изъятия // Бюл. №2 реализации «Концепции дальневосточной бассейновой программы изучения тихоокеанских лососей». — Владивосток: ТИНРО-центр. — С. 169-177.
4. Запорожец О.М., Шевляков Е.А., Запорожец Г.В. 2007. Проблемы прогнозирования численности тихоокеанских лососей в связи с их нелегальным выловом // Динамика численности тихоокеанских лососей и прогнозирование их подходов: тез. докл. международной научн. конф. Ю-Сахалинск, 3-5 окт. 2007 г. Ю-Сахалинск: СахНИРО. — С. 37-38.
5. Запорожец О.М., Шевляков Е.А., Запорожец Г.В. 2008. Динамика численности камчатских лососей с учетом их легального и нелегального изъятия // Изв. ТИНРО. — Т. 153. — С. 109-134.
6. Ксенофонтов М.Ю., Гольденберг И.А. 2008. Экономика лососевого хозяйства Камчатки. Анализ рыбохозяйственного комплекса бассейна р. Большая и разработка предложений по повышению эффективности использования лососевых ресурсов в целях развития устойчивого рыболовства и сохранения видового разнообразия. — М.: Права человека. — 152 С.
7. Лихатович Д. Лосось без рек. История кризиса тихоокеанских лососей. — Владивосток, 2004. — 376 С.
8. (7.) Региональная концепция сокращения незаконной добычи лососевых рыб в Камчатском крае. 2008. // М.: Изв-во ВНИРО. — 104 С.
9. (8.) Шевляков Е.А., Давыдов В.Г., Травин С.А. 2006. Нормативно-правовая база управления лососевым промыслом и пути ее развития // Вопросы рыболовства — Том 7 № 1(25). — С. 73-91.
10 (9). Шевляков Е.А., Дубынин В.А. 2012. План управления промыслом нерки р. Озерная // Вопросы рыболовства — Том 13 №. 1(49). — С. 157-165.
Журнал «Рыбное хозяйство» № 2, 2013

 

 

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *