Покровитель грузинских цеховиков
В горбачёвский период Ставрополье и Краснодарский край приобрели славу родовых гнезд советской мафии. В. Соловьёв и Е. Клепикова в уже упомянутой книге предоставляют любопытную информацию о конфликте с Шеварднадзе по поводу «крышевания» Горби грузинских теневиков на территории Ставропольского края.
Все началось с приходом в 1972 году на пост первого секретаря ЦК Компартии Грузии Эдуарда Шеварднадзе. Назначен он был по протекции всемогущего Андропова. Кумовство, взяточничество, подкуп, «покупка» высоких должностей (включая министерские), теневая подпольная промышленность, успешно конкурирующая с государственной, приняли тогда в республике фантастический размах. Новый первый секретарь должен был покончить с этим.
В первые же дни Шеварднадзе объявил, что «прочистит капиталистический свинарник», образовавшийся в Грузии и сроет Кавказские горы, если они будут мешать расцвету русско-грузинской дружбы. Не менее жестко он взялся за теневую экономику. Хотя, на самом деле, как потом выяснилось, вместо одних теневиков пришли другие, но «свои» для батоно Шеварднадзе.
В период правления Шеварднадзе грузинские воры в законе (они составляли треть всех советских воров в законе) взяли под контроль значительную часть нелегального оборота денег и материальных ресурсов «цеховиков» на территории Союза. В самой Грузии дело дошло до того, что местные «законники» активно вмешивались во властные «разборки» с участием партийных деятелей.
Тем не менее, после прихода к власти Шеварднадзе многим владельцам грузинских подпольных частных ювелирных мастерских, ресторанов и шашлычных, а также цехов по производству фруктовых соков пришлось в срочном порядке перебазироваться в соседний Ставропольский край. Там они продолжали делать свой «бизнес».
«Рука» Шеварнадзе со временем дотянулась и до них. Но на защиту их встал Михаил Сергеевич. По утверждению В. Соловьёва и Е. Клепиковой телефонный звонок Шеварднадзе Горбачёву проблему не решил. Последний стоял на своём и противился выдаче предпринимателей грузинской прокуратуре.
Шеварднадзе, уповая на помощь Андропова и на то, что его статус, как руководителя республиканской организации выше горбачёвского, решил нажать через Москву, однако безрезультатно. Вероятно, по согласованию с тем же Андроповым, Горбачёв занял твердую позицию и не пошел ни на какие уступки.
Андропов, без сомнения, уже в то время, сделал основную ставку на Горбачёва, как будущего активного сторонника союзного масштаба в борьбе с «кремлевскими старцами», погрузившими страну в состояние стагнации и расцвета теневой экономики. Что же касается нелегальных взаимоотношений его с грузинскими теневиками, то Юрий Владимирович, как мудрый шеф тайной полиции, вероятно, полагал, что этот эпизод станет одной из страховок, которые позволят держать Михаила Сергеевича под контролем.
Смешно предполагать, что Горбачёв защищал теневиков из уважения к их «трудам». Удобно иметь людей, к которым можно запросто заехать с гостями и не платить за угощение и которые всегда готовы проспонсировать угощение высокопоставленных гостей.
О том, что Горбачёва и Шеварднадзе связывают непростые отношения, свидетельствует тиражируемая обоими ложь об обстоятельствах их знакомства. Горби утверждает, что это произошло еще на XII съезде комсомола, т.?е. в 1954 году. Напомним, что в то время он был всего лишь секретарем комсомольской организации юридического факультета МГУ, а Шеварднадзе уже занимал пост первого секретаря Кутаисского горкома комсомола. Не вызывает никаких сомнений, что статус не мог позволить гордому грузинскому руководителю завязать дружеские отношения с секретарем цеховой комсомольской организации.
Тесная дружба между Горбачёвым и Шеварднадзе вряд ли могла завязаться и на XIII съезде комсомола, который состоялся в апреле 1958 года. Горбачёв тогда всего лишь неделю как был избран вторым секретарем крайкома комсомола, а Шеварднадзе уже год занимал пост первого секретаря ЦК ЛКСМ Грузии.
В 1961 году Шеварднадзе был избран первым секретарем Мцхетского райкома партии. Горбачёв на партийную работу пришел в 1962 году, всего лишь парторгом территориально-производственного колхозно-совхозного управления, хотя это и считалась номенклатурой ЦК. Это опять слишком разные уровни для знакомства и дружбы. Функционеры союзных республик всегда считали свой статус выше статуса российских областных и краевых коллег. Поэтому поверить в «доверительную дружбу» Михаила и Эдуарда с комсомольских времен, учитывая разницу в их должностном положении, просто невозможно.
Вероятнее всего, они сблизились в 1970?х годах после конфликта по поводу грузинских теневиков. Несомненно, решающую роль сыграло наличие общего покровителя (Андропова) в Москве. А сама история с теневиками, вероятно, имела продолжение, о котором известно только им обоим. Но именно это не афишируемое продолжение позволило создать особую атмосферу в их отношениях.
Трудно поверить, что это были доверительные отношения на партийной основе. Шеварднадзе за хитрость получил кличку «Белый лис», а о двуличности и жадности Горбачёва говорить не приходится. Неслучайно в годы пребывания Михаила Сергеевича в должности Генсека в Гадаутском районе Грузии на средства Совмина Грузии и Совмина РСФСР была выстроена роскошная дача, которая в основном использовалась четой Горбачёвых. Кстати, работы и меблировку «курировала» лично Раиса Максимовна. Общая стоимость объекта была близка к стоимости дачи в Форосе (примерно 800 млн. долларов).
Казначеев в книге «На переломе» привел факты роскошной жизни четы Горбачёвых уже в ставропольский период. Всех поражала дороговизна костюмов и обуви хозяина края и регулярно обновляемые наряды Раисы Максимовны, заказываемые в 100?й секции ГУМа.
Особый интерес представляет факт из той же книги о том, как Горбачёв, после перевода в Москву, забирал из крайкома личные вещи. Он ни к чему не прикасался, но вынос двух кейсов из сейфа, стоявшего в комнате отдыха, не разрешил даже своему помощнику Н. Ильченко. Заявил: «Нет, это я не могу доверить никому, понесу сам». Ильченко понял: в кейсах что?то очень ценное. По утверждению Казначеева, Горбачёв уже тогда был богат «несказанно».
Учитывая, что Горби в своих мемуарах подчеркивает «простоту» и «рабоче-крестьянское» происхождение, интерес представляет рабочий день первого секретаря. Утром перед работой был сеанс массажа. В полдень подавали чай или сок. Обедал Горбачёв только дома. Пищу ему готовил специально подобранный повар. После обеда полтора часа отводилось отдыху и дневному сну. Далее работа до звонка жены, которая активно следила за распорядком дня и делами супруга.
Раиса Максимовна лепила мужа «из того, что было». Прежде всего, она посадила Горбачёва, любившего вкусно и много поесть, на строгую диету. В первые годы секретарства он, при среднем росте, наел 105 кило веса. На фотографиях того периода он предстает мордастеньким, пухлощеким человечком с явно обозначенными вторым подбородком и лысиной. На будущего лидера «всех времен и народов» он не «тянул». Но усилиями Раисы Максимовны к моменту перевода в Москву существенно постройнел.
Копали…
После смерти Андропова пост Генсека занял Константин Устинович Черненко. Он явно недолюбливал Горбачёва, курировавшего в тот период сельское хозяйство и по предложению Андропова проводившего заседания Секретариата ЦК. Кто?то в этот период предложил Черненко покопаться в ставропольском прошлом. С согласия Генсека в 1984 году (по другим данным?— в 1983 году) была создана следственная бригада, занимавшаяся проверкой деятельности Горбачёва в его бытность первым секретарем Ставропольского крайкома партии.
По некоторым сведениям эту бригаду курировали В. Чебриков (глава КГБ) и В. Федорчук (шеф МВД). Как утверждает бывший помощник секретаря ЦК КПСС Е. Лигачева Валерий Легостаев в статье «Целлулоид ГК ЧП»: «По слухам, быстро нарыли материалов, имеющих хорошую судебную перспективу». Однако в связи с болезнью Черненко и последующей его смертью дело ход не получило. Ну, а далее, видимо, вмешались силы, которые толкали Горбачёва в кресло Генсека, и результаты ставропольского расследования бесследно исчезли.
Это вполне естественно, так как весной 1985 года Чебриков сделал ставку на Горбачёва, предложив его от имени КГБ на пост Генсека. Не случайно Виктор Михайлович, после ухода в конце сентября 1988 года из кабинета на Лубянке, был избран секретарем ЦК КПСС, курировавшим административные и правовые вопросы. Правда, через год Чебриков был отправлен на пенсию…
Бывший председатель Совета министров РСФСР В. Воротников считал, что Горбачёв от Чебрикова избавился из?за давних ставропольских проверок. Возможно, из?за того, что не раскрыл, где находятся материалы этих проверок. Возможно, наоборот, из?за того, что сдал их Генсеку, перестал быть опасным и подлежал «списанию».
Один эпизод этого расследования, описанный В. Казначеев в книге «Люди и время», заслуживает внимания. Во время работы на Ставрополье московской бригаде следователей стало известно, что управляющий кисловодским трестом столовых и ресторанов Николай Иванович Лобженидзе располагает обширной информацией о пышных банкетах, которые устраивал для высоких московских гостей Михаил Сергеевич, и о том, кто и чем расплачивался за эти пиршества.
Лобженидзе был арестован. Но он Михаила Сергеевича не «сдал» и получил тюремный срок. Попытки освободить его и ранее упомянутую Т. Карлову при содействии Горбачёва оказались тщетными. Михаил Сергеевич сделал вид, что с этими людьми он не имел ничего общего, и они должны отсидеть столько, сколько положено.
О том, что ставропольское прошлое Горбачёва проверялось, подтвердил сам Михаил Сергеевич в интервью под названием «Громоотвод», опубликованном в газете «Московский комсомолец» от 28 июня 1995 года. «На меня давно пытаются компромат состряпать. Копают аж с 1983 года. И все эти попытки усиливались, чем хуже было здоровье Черненко. Один человек из Генеральной прокуратуры мне сообщил, что при Щёлокове, а потом и при Федорчуке действовал целый отдел, чтобы рыть под меня».
Шапка горит
О том, как болезненно реагировал Горбачёв на попытки затронуть его ставропольский период, рассказал бывший руководитель аппарата президента Валерий Болдин писателю и бывшему сотруднику ЦК КПСС Николаю Зенковичу после выхода из «Матросской тишины» (книга «ЦК закрыт, все ушли… Очень личная книга»).
Болдин сообщил, что в 1989 году следственная бригада Прокуратуры СССР, возглавляемая известными советскими прокурорами, раскрутившими «узбекское дело», Гдляном и Ивановым, имела неосторожность тронуть ставропольский период Генсека. Негодование Михаила Сергеевича было столь велико, что он тотчас поручил лично Председателю КГБ Владимиру Крючкову заняться этим делом и выяснить, кто заинтересован покопаться в его прошлом.
Горбачёв тогда же поручил Болдину переговорить с бывшим Генеральным прокурором СССР Александром Михайловичем Рекунковым. Следовало узнать, кто давал команды заниматься Ставропольем (видимо, имелась в виду проверка в 1984 году)?
Рекунков в то время был уже на пенсии. Болдин пригласил его в ЦК и Горбачёв лично «допросил» экс-прокурора. Кто поручал копаться в его ставропольском прошлом? Кто направлял туда следователей и т.?д.? Однако Рекунков ушел, так и не удовлетворив любопытство генсека. Но Горби упорно искал «концы» этого дела. Несомненно, было нечто, что Михаил Сергеевич пытался изо всех сил скрыть. Возможно, материалы об этом лежат где?то в архивах и ждут своего часа.
Крючков писал, что тема Ставрополья вновь возникла в мае 1991 года, когда он приехал к Горбачёву на Старую площадь, чтобы доложить о полученной информации, исходящей от американцев, по поводу грядущего развала СССР. Но тот даже не поинтересовался информацией из Вашингтона. Он сразу же задал Крючкову вопрос: «Что там за возня идет на Ставрополье вокруг моего имени?». В ответ на то, что КГБ не располагает информацией по данному вопросу, добавил: «Надо бы разобраться, кто этим занимается, откуда исходит? Охотников бросить тень на мое имя найдется немало».
Собственная судьба Горбачёва всегда беспокоила больше, чем судьба страны. Тем самым Михаил Сергеевич подтвердил, что вопреки своим многочисленным утверждениям о всенародной любви, оставил на Ставрополье немало недругов. И, видимо, было за что.
Скажи мне, кто твой друг…
Но вернемся к Горбачёву и Шеварднадзе. После того, как Горби стал Генеральным секретарем ЦК, своим ближайшим соратником он сделал косноязычного Шеварднадзе, назначив главой МИДа.
Известно, что все самые скользкие вопросы советских уступок материального и ресурсного характера западным «партнерам» Горбачёв поручал решать «доверенному и проверенному» Шеварднадзе. По словам тогдашнего президента Грузии Звиада Гамсахурдиа, Шеварднадзе превратил МИД в свою личную кормушку. Иностранные дипломаты не скрывали, что за деньги могли решить любую проблему с Советским Союзом. Так, Шеварднадзе (с ведома Горбачёва) подписал документ о немедленном выводе Группы советских войск из Германии, хотя по договору она могла там оставаться еще двадцать лет!
Шеварднадзе совместно с Госсекретарем США Бейкером также подписал Соглашение о безвозмездной передаче Соединенным Штатам Америки двухсот миль нашего водного пространства (с массой дорогих пород рыбы и крабов) на границе с Аляской в Беринговом море. Упомянутый Гамсахурдиа в 1993 году утверждал, что Шеварднадзе за определение границы с Аляской в пользу США получил 100 миллионов долларов от американских рыбопромышленных компаний.
Бывший президент США Д. Буш-старший в мемуарах «Как изменился мир» пишет: «Мы сами не понимали такой политики советского руководства. Мы готовы были дать гарантии, что страны Восточной Европы никогда не вступят в НАТО, и простить многие миллиарды долларов долгов, однако Шеварднадзе даже не торговался и со всем согласился без предварительных условий. То же по границе с Аляской, (речь идет о разграничении морских пространств в Беринговым и Чукотском морях) где мы ни на что не рассчитывали. Это был дар Божий».
Но по настоящему батоно Эдуард показал себя, став президентом независимой Грузии. Несмотря на то, что только благодаря помощи российских десантников он стал президентом, его личную охрану осуществляли американские коммандос. Именно Шеварднадзе заложил основы военного сотрудничества Грузии с США. В 1999 году он заявил в парламенте, что в 2005 году Грузия постучится в двери НАТО.
Реальный портрет президента Грузии нарисовал журналист Алексей Бархатов в статье-разоблачении «Скромное обаяние дедушки Шеварднадзе», опубликованной в «Экспресс-газете» от 17 октября 2002 года. В статье он представил «шесть чемоданов» компромата. Вот кое?что из этих X-файлов. Страну Эдуард Амвросиевич превратил в личную вотчину, в которой его семья «правила бал». Грузия, согласно докладу международной организации «Global Drugs Termination», вышла на пятое место в мире по торговле наркотиками. Их оборот составлял $?4 миллиарда в год, пятую часть которых, как считает грузинская оппозиция, в качестве отката получала семья Эдуарда Амвросиевича.
Можно пройтись по остальным пяти «чемоданам» А. Бархатова, но пожалеем время и приведем лишь один факт, рассказанный журналисту Игорем Гиоргадзе, бывшим министром госбезопасности Грузии. Тот утверждал, что у него есть аудиопленка, которую он записал во время частных разговоров за коньячком в кабинете президента Грузии. На ней «мирный» Эдуард Амвросиевич предстает монстром с диктаторскими замашками, которому устранить любого человека?— раз плюнуть.
«Шеварднадзе говорил: этого надо посадить, этого убрать так, чтобы вообще не нашли, а этого следует убить публично, чтобы другим неповадно было»,?— объяснял Гиоргадзе Бархатову. Эту пленку, и не только ее, Гиоргадзе давал прослушать другому российскому тележурналисту?— Андрею Караулову.
В итоге хочется напомнить древнюю мудрость: «Скажи мне кто твой друг, и я скажу, кто ты». Можно ли поверить, что «кристально честный» Горбачёв состоял в доверительной дружбе с «главным грузинским мафиози»? Давно известно, что такой видит такого издалека. Это истина подтверждена многовековой человеческой историей.
