В Мосгорсуде сегодня состоится слушание дела «Оборонсервиса». Главной обвиняемой является бывшая глава департамента имущественных отношений Минобороны России, 34-летняя Евгения Васильева. На протяжении почти года отставная чиновница находится под домашним арестом. Вокруг нее появляется все больше выдуманных и правдивых историй.
О том, что происходит в рамках самого крупного коррупционного скандала последних лет, Е.Васильева рассказала в эксклюзивном интервью корреспонденту РБК Асе Сотниковой.
Как Вы оцениваете свою деятельность в Министерстве обороны?
Свою деятельность в министерстве я оцениваю положительно. Ничего, кроме пользы государству, она не принесла.
Что Вы считаете своим основным достижением на этом посту?
К тому моменту, как я пришла в Минобороны, к министерству перешли от Росимущества функции по управлению имуществом. Стояла задача создать, по сути, второе министерство со всем набором функционала.
Основное достижение на этом посту, на мой взгляд, заключалось в том, что был создан департамент имущественных отношений. Помимо выполнения административных функций и процедур по набору персонала, достигнуты и реальные результаты: создана единая система управления имущественным комплексом, автоматическая система учета и управления недвижимым имуществом. Эта система обеспечивала повышение эффективности и сохранности федеральной собственности.
Была проведена инвентаризация и сформирован единый реестр имущества. Проводились мероприятия по передаче неиспользуемого имущества в аренду, передаче непрофильных активов в собственность субъектов и муниципальную собственность. Всего было передано 25 тыс. объектов недвижимого имущества.
Кроме того, осуществлялась передача имущества федеральным органам власти – за время моей работы в этой должности было передано более 1 тыс. объектов. За период с 2010 по 2012гг. доходы от реализации федерального имущества составили 24,66 млрд руб., доходы от реализации имущества «Оборонсервиса» – 15,1 млрд руб. За полтора года было оформлено право собственности на 37 тыс. 239 объектов, право оперативного управления – на 55 тыс. 675 объектов. Доход от сдачи недвижимости в аренду за этот период составил 1,5 млрд руб.
Департамент был создан за полтора года, за которые мы его полностью укомплектовали и организовали всю эту работу. Только несекретных документов за период с 2010 по 2012гг. было рассмотрено 105 тыс.
Как оцениваете деятельность Анатолия Сердюкова в должности министра обороны РФ?
Думаю, Анатолий Сердюков – эффективный министр, он всегда работал на результат, а не на процесс.
Именно при нем был осуществлен переход к централизованной системе заказов вооружения, военной и специальной техники. Были сокращены затраты и повышена эффективность использования бюджетных средств, обеспечена прозрачность функций заказчика. Были унифицированы процедуры принятия решений и определения условий закупок.
За счет централизации заказов число государственных контрактов было сокращено с 30 тыс. до 2 тыс. Это позволило сократить административный персонал и сэкономить бюджетные деньги. Закупочные цены были снижены более чем на 431 млрд руб. Существенно было повышено денежное довольствие военнослужащих. Очередь нуждающихся в жилье за два года сократилась со 176,3 тыс. человек до 15 тыс. Также было разработано и принято 160 нормативно-правовых актов по вопросам совершенствования военной службы. Была сокращена численность центральных органов управления — с 53 тыс. до 5 тыс.
Если А.Сердюков на своей должности не нарушал закон, с чем, по Вашему мнению, могут быть связаны нападки на него?
А.Сердюков слишком у многих стоял на пути. У него было много врагов, как и у любого реального реформатора. В первую очередь он занимался снижением затрат бюджета, а это для многих означало большие финансовые потери.
Вы заявляли, что на Вас оказывается давление, с тем чтобы добиться информации, «порочащей честь и достоинство министра». Какие Вам задавали вопросы? Что именно хотели от Вас услышать?
Мне говорили, что если я дам на него показания, мне ничего не будет, я получу условный срок и буду свободна, как птица. Интересовали любые порочащие сведения, в любом отношении. На это я ответила, что не понимаю, о чем идет речь и зачем следствие вынесло из квартиры мое имущество, не имеющее отношения к делу.
Меня спрашивали, не получала ли я на хранение от министра картины из музеев Министерства обороны, где находятся офшорные счета с какими-то деньгами, предлагали написать явку с повинной по какому-нибудь поводу.
Давлению подвергались все мои знакомые, родственники, водители, даже уборщицы. При этом следствие обеспечило массовую пропаганду: заявляло и про арест счетов в офшорах, и про картины-подделки, и про картины из музеев, и про 13 комнат, и про растраченные из казны бюджетные деньги, и про украденные раритетные автомобили. Было очень трудно. Однажды посторонние проникли в квартиру моей бабушки, фотографировали стены и грубо себя с ней вели. Было очевидно, что они ищут какие-то картины. Бабушка у меня старенькая, пережила блокаду Ленинграда.
Каким способом, по Вашему мнению, стоит бороться с коррупцией в России?
Я могу говорить только о той сфере, которой я занималась. Для того чтобы побороть коррупцию в области имущественных отношений, нужно это имущество распродать. Это единственный способ – создание условий, при которых воровать невозможно. Всем известно, что государство не является эффективным собственником.
Многие стояли на пути распродажи имущества, поскольку государственное управление – это и есть коррупционный фактор. Например, цены, указанные в договорах по аренде активов, составляют 10% от реальных. Остальное – все коррупция. Проследить за таким огромным потоком практически невозможно. И, как правило, контролирующие органы сращиваются с так называемыми выгодоприобретателями.
Для нас было важно продавать объекты эффективно и быстро, ведь наличие объектов в государственной собственности – это и есть основной коррупционный фактор. Как только мы готовили объект к продаже, появлялась масса недовольных. Генеральный директор бойкотировал продажу, несмотря на обязательное к исполнению решение вышестоящих органов предприятия. Как правило, его поддерживали и представители правоохранительных органов.
Расскажите, в чем Вас обвиняют и как обстоит дело с Вашей точки зрения?
Меня обвиняют в занижении цен на активы в среднем на 13%, за исключением 31 проектного института, который был продан за 140 млн руб., а должен был быть продан, по версии следствия, за 2,1 млрд руб. При этом экспертное заключение следствия признает, что на момент продажи институт был в предбанкротном состоянии. Никаких активов на момент продажи на балансе не было, методы и технологии работы давно устарели, как бизнес он никому не был интересен.
Следствие определяет рыночную цену на собственное усмотрение. В некоторых случаях сравнивает неоднородные объекты, не учитывает обременения в отношении объектов. А если учитывает, то принимает за этот фактор увеличивающий стоимость, а не уменьшающий ее, что по меньшей мере странно.
При выявлении ущерба от сделок по продаже имущества в законе предусмотрен эффективный способ его возмещения. Указано, что в рамках арбитражного судопроизводства решается, есть ли ущерб или отсутствует. Если есть — происходит либо возвращение сделки в первоначальное положение, либо покрытие ущерба за счет денежных средств покупателя. До сих пор этого не сделано.
В организации сделок было задействовано множество лиц: оценщиков, сотрудников Главного правового управления Минобороны, Регистрационной палаты РФ, всех членов Совета директоров «Оборонсервиса» и зависимых дочерних обществ, а также их генеральных директоров и подчиненных. Поэтому незаконность этих сделок признать невозможно. Если этого до сих пор не произошло, значит, нет никакого ущерба.
Тем не менее, началось все с поиска шедевров Министерства обороны у меня в квартире, притом что я часть своих картин покупала еще в Питере на блошином рынке за копейки. Часть картин мне досталась от моего прадеда, часть – от бабушки.
Одновременно происходило распространение недостоверных сведений в СМИ: обнаружение в моей квартире полотен кисти Айвазовского, Репина и других знаменитых художников, исчезновение 63 раритетных автомобилей из коллекции музея Минобороны. Писали, что в объекты недвижимости вкладывались бюджетные деньги, а потом продавались за копейки. Говорили, что у меня 13-комнатная квартира, что арестовали какие-то мои офшорные счета.
Все объекты недвижимости куплены мною до Минобороны, картины никогда не были никакими подделками. В квартире у меня всего четыре комнаты, общая жилая площадь – 118 кв. м. У меня нет офшорных компаний, счетов в иностранных банках. Все, чем я владею, записано на меня лично. Несколько объектов недвижимости я продала во время работы в Министерстве обороны РФ. Никогда никакие бюджетные средства перед продажей активов в них не вкладывались. Машины были обнаружены в самом министерстве.
Параллельно с атакой в СМИ начались действия по посадке женщин в тюрьму. Им, как и мне, стали предлагать условный срок за любую негативную информацию, только по поводу меня. После того как получали такую информацию, следствие выпускало их под подписку. Одна из сотрудниц до сих пор в тюрьме, пока не сдается. Мне их очень жалко, все они никакого отношения к незаконности сделок не имеют.
Также началась атака на покупателей с требованием вернуть имущество в Минобороны в виде подарка. Было обеспечено снижение спроса на государственные активы, то есть цены на них понизились, следовательно, сократились поступления в бюджет. А это, очевидно, принесло государству непоправимый ущерб. Теперь государственные объекты недвижимости – это заведомо активы с обременением: никто не хочет платить деньги за то, что потенциально вынужден будет отдать.
Сейчас следствие направило ходатайство о продлении моего ареста, оно предъявляет мне претензии в том, что я не ознакомилась с материалами дела. Уверена, следствие не имеет права предъявлять мне претензии по этому поводу. Ознакомление с материалами уголовного дела – право обвиняемого, а не его обязанность, это прямо указано в УПК РФ.
Для того чтобы продлить арест, следствие должно было предъявить мне материалы дела, а этого до сих пор не произошло. Следствие пытается убедить всех в том, что материалы предъявлены, и что первые пять томов – это и есть мое уголовное дело. Но это, очевидно, не так – дело состоит из 353 томов. Я эти тома в полном объеме не видела, несмотря на все мои требования. Предполагаю, что они до сих пор не готовы, иначе почему бы их не предъявить, как это указано в УПК РФ.
Помимо этого процессуального нарушения, мы обнаружили еще значительное количество грубейших нарушений, о которых мы будем говорить в суде. Если Московский городской суд поддержит следствие в этом вопросе, мы пойдем в Конституционный и в Верховный суд.
Как возникла история с якобы имевшим место хищением из ведомства картин? Что произошло на самом деле?
С картинами история действительно мутная. Под лозунгом «Вернем шедевры мировой живописи» ко мне в квартиру ворвалась группа вооруженных людей. При этом в июне 2012г. по фактам «исчезновения» картин была проведена проверка Московской городской военной прокуратурой. Согласно акту от 28 июня 2012г., картины, находящиеся на хранении в ХОЗУ Минобороны России, соответствуют всем тем картинам, переданным из культурного центра Вооруженных сил РФ, утрат и недостачи не выявлено.
В октябре 2012г. ХОЗУ Минобороны России была проведена инвентаризация. В акте о результатах инвентаризации от 26 октября 2012г. зафиксировано наличие в Минобороны России всех 56 картин.
Все картины, которые у меня изъяли, не имеют отношения, даже косвенно, к тем великим именам, которые указаны выше. На картинах даже признаков таких фамилий нет, даже нет тематики таких великих произведений искусства.
Теперь следствие незаконно удерживает мое имущество. Видимо, оно считает, что гражданин РФ, став обвиняемым по уголовному делу, сразу лишается всех прав, даже конституционных – на неприкосновенность частной собственности.
Какое у Вас хобби? Читаете ли Вы что-то? Намерены ли серьезно заняться поэзией и продолжить публиковать свои стихи?
Сейчас у меня одно хобби, как и раньше — юриспруденция. Литература, которую я сейчас читаю, связана с уголовным правом и уголовным процессом. Что касается поэзии, я действительно иногда пишу стихи. Но, как и любой стихотворец, понимаю, что стихи становятся значимыми только после смерти их автора. При его жизни для окружающих они всегда пусты, безвкусны и подвергаются насмешкам и сарказму. Поэтому публиковать я их не собираюсь.
Тем не менее Е.Васильева разрешила нам опубликовать одно из своих последних стихотворений.
Клевета
На ограде моей развесили хмель,
И дурманит трава всех прохожих отсель.
Терпкий запах полей все острей и острей,
И дурачит трава — до небес вышина.
Я снимаю траву, а она проросла,
И неведома сила ее принесла.
И она как болезнь, размножается спесь,
И все ярче, и выше зеленая смесь.
Уж забора не видно, не видно меня,
Уж и дома не видно, не видно коня,
А она все растет и вдоль дома снует
И корнями под землю стропила жует.
Ну а хмель все дурманит, прохожих маня,
Посмотрите, какие с оградой дела.
А за ней никого, только ветер и пыль,
И за ней жизни нет, лишь сорняк, да ковыль.
А прохожие верят, не видят они,
Что ограда из хмеля, не просто травы.
И дурманит их запах, маня чепухой,
Ведь вдыхают они тли хмельной целый рой.
Евгения Васильева, 2013.
Как заявили в СК, рассмотрение Вашего дела окончено. Будет ли продлен срок домашнего ареста, который истекает 23 ноября?
По закону срок моего домашнего ареста продлен быть не может. Слишком много процессуальных нарушений допустило ГВСУ.
В каких условиях Вы находитесь сейчас под домашним арестом? Насколько тяжело или легко Вы переживаете этот непростой период своей жизни?
Под домашнем арестом я нахожусь уже год, и, в соответствии с законом, должна быть освобождена 23 ноября. Любое ограничение свободы для человека – тяжкое бремя, особенно когда привлечение к ответственности незаконно и несправедливо.
Чем займетесь, если дело «Оборонсервиса» закончится для Вас оправдательным приговором?
Я считаю, что дело должно быть прекращено без всякого приговора, но если оправдательный все же будет вынесен, моя жизнь будет течь в том же русле. Я буду заниматься своей семьей и бизнесом.
Если А.Сердюков предложит Вам работу, согласитесь снова сотрудничать с ним?
Если меня пригласит на работу А.Сердюков, мое решение будет зависеть от функционала, объема и задач предлагаемой позиции.